цитаты

цитаты

Что-то может неуловимо измениться однажды в вашей жизни, и вы увидите свет. Вы можете не догадаться, проигнорировать, но забыть это вам не удастся никогда.
Этим светом может быть что угодно. Но это будет что-то обычное и необычное одновременно. Может быть, это принесет с собой шмель, влетевший в окно, может быть, этим светом станет вечерний дождь. Это – невероятное умение видеть мир другим, не подчиненным словам и штампам. Замечать, обращать внимание на необыкновенность, ту, которая прячется под тонкой кожицей привычного мира. Прекрасную необыкновенность.
От этого можно очень пострадать, попадая под несоответствие нового нежного, тонкого, лучистого настроения с грубостью обычных слов, привычных дел и обязанностей. Этот контраст может ранить, привести к раздражительности, ощущению неуместности себя в этом мире. Но это – сладчайшая тайна – видеть красоту. Уметь чувствовать самые прозрачные звуки, самые неуловимые жесты..
Осенний дождь, пересекающий широкую полосу фонарной желтизны, крупные холодные капли сотней стрел устремившихся из черноты выси. И пьянящий, словно большой глоток ледяной воды, проскальзывающий в грудь, особенный аромат осени. Тот, который хранит цвет опавшей листвы, запах мокрых деревьев и дорог, цвет пронзительно-черных голых ветвей, разбивающих в мозаику упругий, ясный свод неба, и гулкие, открытые звуки улиц.
Прозрачный ломтик апельсина. Солнечно-рыжий, хрупкий. И взрывная нежность от простого прикосновения к руке. Так просто кому-то передать апельсин. Ведь так до смешного просто. Но это очень сложно. Едва ощутимый трэмор, невозможность прервать обряд и прикасаться чуть дольше, чуть нежнее, роднее. Чувствовать, как струится по зернистости кожи сок.
От пальца к пальцу. Будто то недосказанное, невоплотимое ласкается, струится, рассказывая, таясь, рисуя замеревшую, онемевшую мысль. Время теплых вещей, свитеров, огромных вязаных шарфов, время уютного сна и горячего чая, время согревающего огня. Ночь, в которой крохотный шарик свечи, многократно отразившийся в стекле, где снег и пушистая, густая тьма, единственный источник света в комнате. Запах шампанского, фруктов и дыма. Абсолютная тишина, такая, что слышно, как кружатся, медленно падая, за окном (кажется, в недосягаемом, потустороннем мире) хлопья или такая тишина, когда слышен только тысячелетний скрип земли, вращающейся на несмазанной оси.
Но в тишине едва слышно раздастся шорох, и из-под айсбергов пухового одеяла покажется хрупкая, покрытая пылью сна, рука. Сбликует бронзовостью кожи, растопырит и снова сожмет в кулачок тонкие пальчики. А следом, скользя по бархатным безукоризненным изгибам, вскарабкается другая – темная, инкрустированная рельефными венами сильная и слабая одновременно; постарается поймать на кончиках тонких пальцев отблески огня, но устав, аккуратно, с нежной силой обовьется, прижимаясь к хрупкой, тонкой и, замерев, увлечет обратно, в уют айсберговых складок.
И еще настолько тонкие, тоньше крылышек ручейника, простые необыкновенные вещи, говоря о которых, появляется риск превратить их в камень. Замечая которые можно только восторженно молчать, бросая все дела, наблюдать, смеясь над желанием сделать свой взгляд еще более восприимчивым, еще шире распахнуть глаза. И когда впервые видишь свет, когда что-то неуловимо меняется, с того момента и начинается настоящая, живая жизнь.

Теперь он не мог иначе; его охватывал неизбывный ужас при любой попытке прервать игру – хотя бы для того, чтобы посмотреть, что получится, если дышать «обыкновенно»

Она начала сдавать, перестала всерьез относиться к играм.

Приятно было поговорить со знакомым человеком, да еще с таким, который стоит за тебя горой, не насмешничает, не задирается, который относится к тебе с сочувствием, но без жалости; который поздравил тебя с днем рождения.

Приходи в пять тридцать. Куда угодно, только не опаздывай.

Короче говоря, если вы что-то ищете и не находите, не теряйте надежды. Может быть, это «что-то» найдет вас.

И хотя была еще сонной, взгляд ее оставался таким же, как всегда, - от него разбивались зеркала.

Всегда следует учитывать то, что обошли молчанием.

Счастливая любовь одного из потомков может возместить девять несчастных любовных романов предков.

Для того, чтобы не потерять их навек, я записывал эти имена на воде.

..на горах лежит снег. И ты думаешь, что там лишь один снег. Но это не так. Там три снега, причем это можно ясно увидеть и различить даже отсюда. Один снег – прошлогодний, второй, тот, что виднеется под ним – позапрошлогодний, а верхний снег - этого года. Снег всегда белый, но каждый год разный. Также и с любовью, не важно, сколько ей лет, важно, меняется ли она или нет. Если скажешь: моя любовь уже три года одинакова, знай, что твоя любовь умерла. Любовь жива до тех пор, пока она изменяется – стоит ей перестать изменяться – это конец.

Счастье не передается по наследству, его нужно строить: камень на камень. Впрочем, гораздо важнее то, как ты выглядишь, а не то, счастлив ли ты..

В душе не существует пространства, в сердце не существует времени..

..изворачиваться какое-то время ты можешь и даже не один год, но рано или поздно до тебя доберутся..

Осень развела
Густые краски
Зазвенела, зацвела
бордово-красным
И от этого внутри
все никакое
Я хочу найти тебя,
а остальное ...

Город опустел
И ночь на старте
Я одна среди домов
и жизнь на карте
И ломает, и ведет,
Но все пустое,
все равно найду тебя
А остальное...

Просто верить - не так-то просто.

Ночи без любимого – и ночи
с нелюбимым, и большие звезды
Над горячей головой, и руки,
Простирающиеся к Тому –
Кто от века не был - и не будет,
Кто не может быть – и должен быть..

Вцепилась в душу боль
Я с нею говорю
И крылья я свои
Прохожим подарю
Любовь на что-нибудь
Осталось заменить
С тобой и без тебя я снова буду жить

Осталась – в сердце нож
И мысли далеки
На самом деле мы – слепые мотыльки
Еще немного слез
У неба одолжить..
С тобой и без тебя я снова буду жить...

Малое отстояние – еще не близость, большое отстояние – еще не даль.

Природа любви такова, что она изменяет человека в ту вещь, которую он любит.

Приближение- существо близости.

Понимаете, я любил не ее тело, несмотря на его красоту. Я любил не ее репутацию, деньги..
Любил ее любовь к нему. Ее способность на такую любовь. «Она полюбила его, ибо не была с ним знакома, и это типичная картина дл романтичных девочек с коэффициентом жизненного опыта «ноль». А вот и не так. Так будут рассуждать люди, которые не доросли до чуда. Им завидно. И их не жаль. Ее любовь была истиной. Я люблю истину, хотя вру через слово. И если она забыла собственный блеск глаз.. мне очень жаль, но я продолжаю любить ее. За то, что блеск глаз был. Что было однажды, существует вовеки веков.

Она снова увидела полковника Аурелиано Буэндию, как тогда, при свете лампы, задолго до всех войн, задолго до помрачения его славы и бегства в разочарование, тем далеким утром, когда он вошел в ее спальню, чтобы отдать свой первый приказ в жизни, приказ, чтобы его любили.

Несколькими годами раньше, когда ей исполнилось сто сорок пять лет, она отказалась от вредной привычки считать свои годы и продолжала жить в неподвижном времени, отлученном от воспоминаний, в совершенно определенном будущем, не имеющим ничего общего с тем будущим, которое мутят злокозненные предсказания и предостережения гадальных карт.

Она дала ему выплакаться, ероша его волосы кончиками пальцев, и не ждала признания, что плачет он от любви – ей хорошо был знаком это самый древний плач в истории человечества.

Зря волнуешься, где бы сейчас не быть, она тебя ждет.

Иногда они сидели и молчали до сумерек, совсем рядом, не спуская глаз друг с друга, любя в покое так же сильно, как прежде любили в буйстве.

И тогда они поняли, что безумные увлечения сильнее смерти.

И опять стали чувствовать себя счастливыми в уверенности, что не перестанут любить друг друга и в обличье духов, долго-предолго после того, как новые виды животных отвоюют в будущем у насекомых тот горький рай, которые насекомые уже почти отвоевали у людей

Все повторяю первый стих
И все переправляю слово:
- «Я стол накрыл на шестерых»…
Ты одного забыл – седьмого.

Невесело вам вшестером.
На лицах – дождевые струи…
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть – седьмую…

Невесело твоим гостям
Бездействует графин хрустальный.
Печально – им, печален – сам,
Непозванная – всех печальней.
Невесело и несветло.
Ах! Не едите и не пьете.
- Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счете?

Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий –
Ты сам – с женой, отец и мать)
Есть семеро – раз я на свете!

Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых –
Быть призраком хочу - с твоими,
(своими)…

Робкая, как вор,
О – ни души не задевая! –
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.

Раз! – опрокинула стакан!
И все, что жаждало пролиться, -
Вся соль из глаз, вся кровь из ран –
Со скатерти – на половицы.

И – гроба нет! Разлуки - нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть – на свадебный обед.
Я – жизнь, пришедшая на ужин.

…Никто: не брат, не сын, не муж,
Не друг – и все же укоряю:
- Ты, стол накрывший на шесть –
душ,
Меня не посадивший – с краю.

Поживи вволю тем, что ты всегда мечтал делать, и не останется места для плохого самочувствия

Если любишь кого-то безусловно, тебе не важно, кто он такой и чем занимается.
Безусловная любовь внешне выглядит точно также как и безраличие.

В любви вы едины – это реальность, а миражи изменить реальность не могут. Не забывайте, что бы там не мерещилось.

Жертва – это отказ от чего-то желанного ради чего – то нежеланного. Она никогда не бывает нужна.

В любовь срываются, падают. Ее он увидел сразу. Узнал в первый миг, в мгновение ока. С лету. ОНА. Ни мысли, облекаемой в слова, ни картины, навязанной памятью. Никакого заученного чувства. Его глаза ударили залпом и разом постигли человека в его полном, серафическом образе. В этом человеке не было ничего чужого, ничего незнакомого. Он вечно с тобой. Вечно свой. Вечно любимый.

Самовоспламенение, эйфория начала. Потом – откат, осторожность. Изнуряющая бдительность при нащупывании своей правды и правды другого человека. Приспособление к его языку, точное толкование его взгляда и игры глаз. Необходимость ежедневно примерять себя к его реальности.

Истинная любовь ничего не выколачивает и тем не менее достигает всего. Если ты не любишь меня за мои недостатки, ты не можешь любить меня и за достоинства. Я не укладываюсь в твои мечтания, я больше их.

Что такое воздушный пешеход?
- воздушные пешеход – это человек, который слушается только своего сердца.
- а еще?
- он не послушен никому на свете.
- правильно, Мауди, а еще?
- ну.. он делает то, что хочет.
- да, но это не все.
- мм…
- воздушные пешеход никогда, никогда ничего не боится.
- очень хорошо, Эстер! Воздушный пешеход ничего и никого не боится. Прежде всего – самого себя.
И раз он ничего не боится и всегда слушается своего сердца, он может…может…что?
- ходить по воздуху!
- умницы! Вы обе!

Я люблю тебя, поверх всего, что приходит и уходит.

Ты пришла, душа-близнец.

Я и в самом деле видел солнце. Я заглянул в него. Я приблизился к нему… Солнце взошло. Я смотрел на тебя. Я час не отрывал глаз. Ты становилась все светлее, светлее… И это было не больно. Во всяком случае, не больнее, чем тоска по тебе.

Я не могу не любить тебя… я должен любить тебя…Это – мой закон, моя судьба… Как часто я пытался убить в себе тебя. И чем дальше я уходил, тем ярче горел твой свет.

Не фантазия сводит людей. Здесь срабатывает неподзаконность жизни. И эта неподвластная законам жизнь намного изощреннее в своих фантазиях, нежели человеческая изобретательность.

..они не материализуются. Они – беспредельный, невыносимый и невыразимый дух.

И тут Эстер впервые признается в длящейся уже не одно десятилетие тоске по человеку на фото. Говорит о нарастаниях и спадах этой странной даже для нее самой любви. О том, что Энгельберт отступал на годы куда-то в тень. Но все равно она каким-то образом хранила надежду на удавшуюся жизнь.

(М.Павич, Г.Маркес, М.Цветаева, М.Фадеев, Р.Шнайдер, И.Бэнкс, Р.Бах)